В ближайшее десятилетие ничего хорошего отрасль не ждет
06.02.2023 17:09
Нет сомнений, что квотная реформа — 2022 станет важной вехой в истории отечественного рыболовства. Нас ждут серьезные изменения, причем пока сложно спрогнозировать и их масштабы, и последствия. Своим видением, куда теперь движется отрасль, с Fishnews поделился председатель правления Межрегиональной ассоциации прибрежных рыбопромышленников Северного бассейна Валентин Балашов.
ФИНАНСОВЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ УЖЕ УХУДШАЮТСЯ
— Валентин Валентинович, недавно принят закон о втором этапе перераспределения рыбных и крабовых квот. Как, на ваш взгляд, будет выглядеть отрасль в результате?
— Чтобы ответить на этот вопрос, надо видеть картину в целом. В 2004 году был подписан закон о рыболовстве, в основу которого положен исторический долевой принцип распределения квот добычи водных биоресурсов. Вспомним экономическую ситуацию того времени. В 2006 году — резкое увеличение цен на топливо на внутреннем рынке, масштабный рост производственных затрат. В 2007 году, по информации Контрольного управления президента, «финансово-экономическое положение основной части предприятий и организаций рыбопромышленного комплекса остается неудовлетворительным. Более половины из них являются убыточными».
В результате в 2007 году был проведен президиум Госсовета по рыбе. В 2008 году с рыбаками повторно заключили соответствующие договоры на десять лет по тому же принципу, без каких-либо дополнительных обременений. Росрыболовство готовит меры поддержки отрасли налогового характера. В рамках программ развития гражданского судостроения правительству поручено разработать систему государственной поддержки строительства рыбопромыслового флота. Все вроде логично и предсказуемо: работай, плати налоги. Рыбное хозяйство начало набирать обороты в ожидании поддержанных государством добрых судостроителей.
И вдруг, внимание, всего через год, в 2010 году, начинают происходить удивительные вещи: на головы рыбаков неожиданно обрушивается жесткая критика за то, что они не строят суда на российских верфях. Тему начали раскручивать с самого верха. Заявлялось буквально, что кроме рыбы существует еще и судостроение, что нужен компромисс, что есть решение, чтобы «и волки были сыты, и овцы целы». Не скрывалось, что «придется использовать административный ресурс». Что было потом — в 2015, 2016, 2019, 2022 — и уже маячит в 2023 году, мы знаем. Компромисса тут нет и в помине, сытых и целых тоже не наблюдается — и «волки», и «овцы» становятся больными и слабыми.
Суть. Меняются правительства, руководители Минсельхоза, Росрыболовства, Объединенной судостроительной корпорации, а с 2010 года нападки на рыбаков только нарастают. К сожалению, для отрасли вред от этого получается весьма серьезным. И он системный. Мировой фундамент организации морского рыболовства — исторический принцип распределения между предприятиями квот добычи водных биоресурсов — в России почти окончательно разломали. Что будет дальше? Получится отрасль-инвалид, состоящая, за редким исключением, из финансово нездоровых субъектов хозяйственной деятельности.
В этой связи добавлю. В декабре 2022 года при рассмотрении в Госдуме очередных квотных поправок к закону о рыболовстве четыре политические партии из пяти почти единогласно голосовали против. А это значит, что часть депутатов поняла, что происходит, и поддержала рыбаков. Работу с ними в этом направлении следует обязательно продолжить, впереди еще много чего может случиться.
К сожалению, полностью разочаровала палата представителей регионов. Слов нет.
А КАК ЖЕ ОТЧЕТЫ?
— Раньше Росрыболовство ежегодно отчитывалось об увеличении объемов вылова и производства рыбной продукции, о росте экспортной выручки и огромных инвестициях. Может, не все так мрачно?
— Рост вылова. Внешне яркий показатель, во имя которого много лет подряд осуществлялось увеличение ежегодного общего допустимого улова. Рыбаки укладывались в эти цифры и год от года радовали отчетностью. Теперь этот кабинетный «фокус» не работает: столько уловов разрешенной к вылову по размеру белой рыбы больше нет. Лососевые, увы, тоже последнее время ведут себя хуже биткойна — никакой надежды на них. Поэтому объем ежегодного вылова больше и не растет.
Рост экспортной выручки. Да, в последние годы сложилась удачная конъюнктура мировых рыбных и крабовых рынков, и это было хорошо для предприятий-экспортеров. Но так было раньше.
Рост инвестиций. Никакие это не инвестиции, это рисковые финансовые затраты — долги банкам, сделанные добровольно в определенных обстоятельствах.
— Стержень идеи инвестиционных квот — это обновление рыбопромыслового флота. Может быть, когда построят современные суда и эффективность рыбной отрасли повысится, то рыбакам станет лучше?
— Красивых слов от чиновников и судостроителей за семь лет было много. Однако практика — критерий истины. Некоторые рыбопромышленники согласились, посчитали, заказали и оплатили все, что положено. С существенными задержками судостроители передали заказчикам неприлично мало готового флота. Многие, как говорится, попали. Как теперь выясняется, даже если что-то и достроят, то за дополнительную плату и только уже начатое и полностью обеспеченное импортными судовыми системами, механизмами и оборудованием. Все расчеты рыбаков — «коту под хвост», по деньгам эти пароходы будут золотыми. А дальше — простите, делать не из чего, чуда не произойдет, из министерских справок уху не сваришь.
Судя по тексту протокола совещания 30 декабря у вице-премьера Дениса Мантурова (по вопросам строительства судов рыбопромыслового флота), кроме разрухи в судостроительном хозяйстве, еще и крупнейшие банки переосмысливают свое отношение к финансированию схемы «квоты под киль». Деньги палить этим людям не свойственно.
Про эффективность новой «рыбной» стратегии от регулятора уже наслушались за эти годы вдоволь. Без комментариев.
ПОГРУЖАЕМСЯ В ДОЛГИ
— Как, на ваш взгляд, себя чувствуют рыбодобывающие предприятия в условиях квотно-инвестиционных изменений?
— Финансовое здоровье рыбопромышленников никого не волнует. В функционале отраслевого регулятора экономический оценочный показатель отсутствует, нет и ведомственной ответственности. А если была бы, то, может быть, некоторые аккуратнее рассуждали бы про эффективность. На самом деле данные о глубокой закредитованности части предприятий рыбного хозяйства, о падении отраслевой прибыли и рентабельности отмечены Росстатом уже по результатам 2021 года. Как только выйдет государственная статистика за 2022 год, мы увидим текущую картину и, самое главное, динамику.
Основываясь на регулярном общении с руководителями рыбодобывающих организаций, могу утверждать, что финансовая ситуация в отрасли сложная. И это только начало, дальше будет худо. У одних предприятий сформировались крупные долги за застрявшие на верфях недостроенные суда или заимствования для участия в крабовых аукционах. У других намечается тенденция падения объемов производства продукции из-за потери части объемов добычи водных биоресурсов.
Как общий знаменатель, тяжелым грузом отечественную рыбную индустрию тянет вниз санкционная история во всем ее разнообразии. Теперь рыбакам — «чистым историкам» подвесили еще одну гирю — очередную фазу изъятия у них значительной части объемов рыбного сырья. Правда, с правом получения частичной компенсации квотных потерь за счет выбора «строительного оброка».
С крабами — тут совсем жестко. Большинство добывающих организаций потеряет доход от крабов, а те, кто выиграет предстоящие аукционы, погрузятся в глубокие долги. И в первом, и во втором случае экономика хозяйствующих субъектов просядет.
Дополнительной опцией из серии финансовых обременений в 2022 году стало повышение налоговой нагрузки по ставкам сборов за пользование водными биоресурсами. Правда, с некоторыми послаблениями. Про ежегодный и стабильный рост производственных затрат даже не говорю.
Таким образом, назвать предстоящие годы временем инвестиционного развития язык не поворачивается. Давайте будем реалистами: в ближайшее десятилетие с финансовой точки зрения ничего хорошего нашу отрасль не ждет.
Сейчас основной оперативный вопрос — это вопрос об обеспечении эксплуатации российского промыслового флота в условиях технической блокады. Это то, чем с утра до ночи занимаются руководители и технические специалисты всех рыбодобывающих организаций — поддержание основных производственных фондов в рабочем состоянии, текущие и капитальные ремонты. Втридорога и с длительными простоями достают за рубежом ЗИП. Проблема касается и новых судов, построенных на российских верфях. Быть может, кто-то в Москве не знает: они хоть и железные, но тоже ломаются. При этом отечественный судоремонт сориентировался быстро и поднял цены на свои услуги. Ситуация у рыбаков действительно сложная.
ХОЧЕТСЯ ЗДРАВОГО СМЫСЛА
— Возможны какие-то случаи сохранения исторического принципа?
— Возможны и даже очевидны. Ну, это если исходить из наличия или уже остатка здравого смысла. Это случаи, когда мы говорим не только о бизнесе, но и о прямом обеспечении жизни граждан, проживающих в малых населенных пунктах на морском побережье России. Речь идет о градо- и поселкообразующих рыбохозяйственных организациях, о рыболовецких артелях (колхозах) и об организациях, осуществляющих прибрежное рыболовство.
Для этой категории субъектов хозяйственной деятельности инвестиционная активность социальной направленности является рабочей обыденностью с момента образования любого рыболовецкого колхоза, который, как правило, является поселкообразующим кормильцем и главным налогоплательщиком в муниципальном образовании. Если еще и этих пользователей ВБР отправить на аукцион, то тогда точно можно говорить, что наверху сошли с ума.
ВЕРОЯТНОСТЬ ПРОДОЛЖЕНИЯ ВЕЛИКА
— По вашему мнению, будут ли в ближайшие годы третий или четвертый этапы перераспределения квот?
— В 2004 году в законе о рыболовстве было девять видов квот, с 2023 года стало четырнадцать. При этом объем общего допустимого улова и национальных квот России — величина небезразмерная. С такой смелой тенденцией регулярных квотных изменений отраслевого закона, которую мы наблюдаем с 2016 года, учитывая предстоящие в 2024 году выборы, совершенно не исключено, что могут объявиться очередные желающие организовать передел. Под «новорожденных» в законе сформулируют дополнительные виды квот, типа «квоты под судоремонт-25», «портовые квоты-28» или «квоты под Северный морской путь-31». Для надежности и упрощения процесса могут пойти дальше — придумать «спецквоты» для «спецпользователей», утверждаемых правительственным «спецсписком».
Еще некоторое время ожидать можно чего угодно, в том числе и третьего, и четвертого этапа. Увы, так выглядит данный исторический период дележа природных богатств нашей страны.
— Какова вероятность второго этапа изъятия рыбного ресурса под инвестквоты на Северном рыбохозяйственном бассейне?
— Что бы там ни говорили сверху, как бы ни успокаивали, вероятность высокая. Поясню. Несмотря на относительно небольшие по сравнению с Дальним Востоком объемы северной белой рыбы, продукция из нее стоит в разы дороже дальневосточного минтая. По деньгам на условную единицу производственной мощности Север выглядит лучше. Желающих откусить долю североатлантической трески и пикши пруд пруди.
Кстати говоря, важная информация в этой связи. Теперь правительство в отношении лица или лиц, входящим в одну группу лиц с таким лицом, может устанавливать максимальный совокупный объем части ОДУ (максимальную долю) в отношении определенных видов ВБР в границах рыбохозяйственного бассейна. Полагаю, что на Севере эту новеллу уже заметили те, кого это касается.
Часть российских уловов имеет отношение к исключительным экономическим зонам иностранных государств, конвенционным районам рыболовства и к открытому морю. Это в первую очередь Северная Атлантика, морские воды Западной Африки, а также моря Тихого океана. Суммарный объем вылова в данных районах промысла в 2021 году составил более 12% объема общероссийской добычи водных биоресурсов. Основу уловов составляют низкорентабельные пелагические виды ВБР. Тем не менее данная пищевая продукция традиционно реализуется на внутреннем рынке и пользуется устойчивым спросом у населения. Несмотря на то, что этот российский сырьевой ресурс полностью зависит от решений иностранных государств, а отечественным рыбодобывающим организациям, работающим вдали от родных берегов в условиях санкционных ограничений со стороны недружественных стран, приходится испытывать дополнительные эксплуатационные, транспортные и технические трудности, риск законодательного передела в доступе к этим водным биоресурсам существует. Могут и придумать «инвестиционные» квоты с какими-нибудь «строительными» обременениями как условие работы в дальних районах промысла. Взамен государство может, например, реализовать поддержку рыбодобывающих организаций в виде целевых субсидий, налоговых вычетов или освобождения от уплаты некоторых налогов. Теперь уже все возможно.
— Какова вероятность сохранения до 2033 года хотя бы части объемов квот, закрепленных по историческому принципу в 2018 году?
— Безусловно, какая-то часть в «сырьевом баке» пользователей останется. Но с каждым годом в объеме меньшем по сравнению с предыдущим годом, и с 2018 годом — само собой (без учета влияния изменений величины ОДУ).
РЫБАКАМ НУЖНО СПЛОТИТЬСЯ
— Нужно ли рыбопромышленникам в такой ситуации стремиться сохранить исторический принцип?
— Нужно ли фермерам стремиться сохранить свое историческое право на землю, шахтерам — на месторождение минеральных ресурсов, лесопромышленникам — на законно полученные лесные участки и так далее? Этот список можно продолжить. Это все вопросы одной категории. Если долгосрочное право пользования природными ресурсами получено законным образом, то предприниматель имеет основания быть уверенным в завтрашнем дне. Ведь он же выполнил все условия государства и ведет бизнес на свой страх и риск, о чем ему, кстати говоря, в некоторых случаях напоминают сообразительные чиновники.
А если право получалось на один экономический потенциал, а потом «крупье» меняет правила, и ты теряешь возможности, а то и просто теряешь деньги при текущей реализации полученного права, то это, строго говоря, называется мошенничеством. С подобными манипуляциями трудно согласиться, нужно бороться за свои права.
— Что ждать рыбопромышленникам в 2033 году?
— Вспомним звучавшие в 2015 году негативные реплики по отношению к историческому принципу. Примем во внимание свершившиеся факты законодательного выдергивания из объемов исторических квот значительной части наиболее ликвидных видов ВБР (по крабам — 100% объема). Учтем продолжение функционирования модели так называемого «ручного управления». Исходя из перечисленного, предпринимателям, занимающимся морским рыболовством, в 2033 году можно ожидать следующего.
«Историкам» — «инвестиционных» конкурсов и аукционов на остатки объемов своих исторических квот 2018 года. «Инвестиционникам» — срока расставания с инвестиционными квотами, следующих «инвестиционных» конкурсов и аукционов на остатки объемов своих исторических квот 2018 года. И тем, и другим — очередных квотных, налоговых и торгово-биржевых сюрпризов.
Да, еще. Нынешним и будущим «инвестиционникам» нужно будет думать, что делать с «инвестиционным» имуществом первого и второго этапов по прошествии 15 лет. Какое будет для этих объектов сырьевое обеспечение?
В заключение скажу, что законодательные основы организации хозяйственной деятельности в сфере морского рыболовства в нашей стране подломаны основательно. От закона прямого действия отрасль окончательно скатывается к схеме «ручного управления» Основные фундаментальные нормы, закрепляющие права пользователя осуществлять рыболовство в расчетных объемах в рамках договора с государством, отраслевым законом перемещаются на уровень ведомственных и правительственных чиновников. На самом деле экономическому риску теперь подвержены и рыбаки-«историки», и «инвестиционники», даже если последним так не кажется. Тот, кто думает, что он особенный, что его пронесет, сильно ошибается.
