У нас есть запас времени для дальнейших аукционов

Но в ближайшее время перемены – к добру или к худу – в рыбной отрасли не закончатся, считает заместитель министра сельского хозяйства – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков. В интервью Fishnews он подвел итоги года и рассказал о планах по расширению программы инвестквот и аукционов, новой схеме финансирования науки и нехватке взаимопонимания у ведомств при толковании правовых норм.

– Илья Васильевич, как вы оцениваете работу рыбной отрасли в условиях пандемии? С какими проблемами пришлось столкнуться и как их преодолевали? Насколько эта ситуация отразилась на годовых показателях по рыболовству и аквакультуре?

– Определенные сложности возникли и в организации рыболовства, и в реализации продукции, но в целом можно сказать, что отрасль работает стабильно. Это показывают и результаты: по вылову мы хоть и в небольшом, но плюсе по сравнению с прошлым годом. Несмотря на очень неудачную лососевую путину, за счет океанического промысла мы смогли эти объемы перекрыть и даже немного нарастить. Прирост есть и по аквакультуре. Возможно, динамика могла бы быть чуть больше, но все равно показатели хорошие – на 17% выше уровня прошлого года.

Понятно, что с трудностями столкнулись рыбопромышленные компании. Это связано и с необходимостью передержки экипажей, прежде чем отправлять их в рейс, и с простоями, которые случаются при выгрузке рыбопродукции в иностранных портах. В российских портах тоже появились дополнительные административные издержки.

Компаниям пришлось понести расходы, чтобы минимизировать вероятность случаев заражения в экипажах судов и вести регулярный контроль как состояния здоровья людей, так и продукции. Но мне кажется, что меры, которые были приняты, обсуждались и продолжают обсуждаться в рамках еженедельного штаба по предупреждению распространения COVID-19, дают неплохой результат. Всё могло быть гораздо хуже, а пока мы видим, что штаб со своими функциями справляется.

И здесь хотел бы поблагодарить рыбопромышленников. Многие компании нас услышали и откликнулись на предложения, которые были высказаны со стороны как Росрыболовства, так и Роспотребнадзора, и Россельхознадзора. Хотя у нас нет возможностей в рамках ограничительных мер накладывать на бизнес какие-то обязательства, предприятия в любом случае понимают, что наша общая задача – не допустить массового распространения заболеваний, чтобы не останавливать промысел.

– Вы сказали, что возникают определенные проблемы с выгрузкой в иностранных портах. У всех на слуху ситуация с Китаем, где власти предельно закрутили гайки, введя новые требования. Какие шаги предпринимаются, чтобы усиленный контроль не мешал работе рыбаков?

– Общение между ветеринарными службами китайской и российской сторон идет в постоянном режиме. Подключился МИД, который также пытается разрешить данную ситуацию. В целом обеспокоенность китайских служб, вероятно, оправдана. И нам важно сделать так, чтобы требования, которые они выдвигают, максимально способствовали ускорению выгрузки продукции, важно предотвратить технические сбои на той стороне.

С другой стороны, конечно, это накладывает дополнительные обязательства на наши рыбопромышленные компании и контролирующие ведомства. Нужно исключить случаи, когда в порты доставляется продукция на судах, где в составе экипажа есть зараженные люди.

Кроме того, с учетом новых требований по сертификации судов сейчас мы обсуждаем с представителями КНР возможность сделать это поэтапно, в упрощенном режиме с использованием дистанционного мониторинга.

– В зарубежных СМИ появлялись предположения, что претензии по поводу недостаточного контроля могут быть способом давления на поставщиков рыбы и морепродуктов – с целью навязать им более выгодные для КНР условия. На ваш взгляд, эта версия заслуживает внимания или дело все-таки в эпидобстановке?

– Мне кажется, в большей степени это обеспокоенность распространением вируса. Не думаю, что китайская сторона заинтересована в отказе от нашей рыбной продукции, поскольку значительное количество рыбоперерабатывающих мощностей завязано на поставки именно из Российской Федерации.

Кроме того, понятно, что мы тогда будем искать другие пути решения этого вопроса и пытаться максимально переориентировать наши поставки, поскольку рыба – это очень востребованный продукт. Думаю, что у нас есть все шансы на диверсификацию экспорта. Мы давно об этом говорим, но, к сожалению, тут, как в пословице: пока петух не клюнет… Мне кажется, сейчас сложились такие обстоятельства, в рамках которых многие компании наконец-то всерьез задумались о диверсификации поставок.

В связи с этим полагаю, что китайская сторона больше все-таки озабоченна именно тем, чтобы не допустить проникновение вируса этим путем. Возможные последствия новых вспышек для экономики КНР в десятки, а может, и в сотни раз перекрывают гипотетические выгоды для китайской рыбопереработки.

– К концу 2020 года в рамках программы инвестквот верфи сдали заказчикам только 5 судов, хотя планировалось 18. Сейчас с рыбаками подписаны дополнительные соглашения, но нет гарантий, что судостроители не сорвут и новые дедлайны, особенно по самым крупным и сложным в исполнении судам. Как в этом случае намерено действовать Росрыболовство?

– Мы надеемся, что верфи выполнят все свои обязательства. Новый график подписан, он утвержден Минпромторгом и согласован нами. Мы рассчитываем, что Минпромторг также будет контролировать сроки исполнения контрактов со стороны верфей.

В любом случае у нас создана комиссия, которая может продлевать сроки строительства при наличии объективных обстоятельств. Мы не допустим, чтобы в случае задержки со стороны верфей наши компании не могли договориться о новых сроках и потеряли квоты.

К тому же мы готовим предложения, которые позволят немного укоротить эту процедуру для рыбаков. Раньше мы требовали, чтобы до 1 октября судно было полностью сдано заказчику, но в законодательство будут внесены изменения, в рамках которых последний этап – процессы доналадки оборудования на судне, проведение его испытаний – не будет включаться в этот график. Таким образом, рыбопромышленники смогут раньше получить инвестиционные квоты, с тем чтобы на будущий год начать их осваивать.

– А эти изменения обсуждались с рыбацким сообществом? Насколько нам известно, не все компании из числа тех, кто сейчас строит суда, поддерживают такие нововведения .

– Честно говоря, у меня нет информации, что кто-то их не поддержал. Мне кажется, что это логично и правильно. Если судно готово на 90-95%, то есть остались фактически итоговые этапы его строительства, и мы понимаем, что в следующем году оно будет введено в эксплуатацию и сможет начать вылов, мне кажется разумным такие возможности рыбакам предоставить.

– В октябре на встрече с президентом вы говорили о предложении с 2022 года выделить дополнительные объемы инвестиционных квот для Дальневосточного бассейна. Можете пояснить, о чем шла речь? Об увеличении процента общего допустимого улова (ОДУ), который отводится на эти цели, или о каких-то дополнительных ресурсах?

– Нет-нет, мы говорим о тех же самых ресурсах, наиболее востребованных. За счет объема инвестиционных квот, который был выделен для Дальневосточного бассейна, мы обновим примерно 40% мощностей флота. Конечно же, нам необходимо и дальше эту программу расширять, поэтому дополнительный объем от общего ОДУ будет направлен на инвестиционные цели.

Единственное, что здесь может произойти, – это небольшой сдвиг вправо сроков реализации программы с учетом возможностей наших верфей, поскольку мы видим, что у них сдвигаются графики строительства текущих судов. Мы предполагали, что к началу 2023 года у нас будет возможность строительства новых судов. Но вполне возможно, что мы на год перенесем эту программу, чтобы появились свободные места на стапелях.

– Предполагается, что это будут только суда или все-таки рассматриваются и заводы на берегу?

– Думаю, что вопрос, включать ли в этот объем еще заводы, мы будем обсуждать, в том числе с отраслевым сообществом и Минвостокразвития. Пока в первом приближении нам кажется, что с точки зрения строительства заводов программа уже максимально насыщенная и какого-то спроса со стороны инвесторов на новые береговые мощности вряд ли можно ожидать. Но, повторюсь, мы еще будем обсуждать это с нашими коллегами и непосредственно с потенциальными инвесторами.

– Но для строительства флота выделят в первую очередь квоты на вылов минтая и сельди, как и сейчас?

– Ну, почему же? Мы говорим в целом о Дальневосточном бассейне. Понятно, что минтай и сельдь – это наиболее востребованные виды, они точно будут включены в программу. Но если мы увидим интерес и к другим объектам промысла, которые сейчас задействованы для инвестиционных квот, то распространим программу и на них.

– Обсуждаются ли сейчас варианты отправить на аукцион оставшиеся объемы по крабам или по другим видам водных биоресурсов?

– Такое обсуждение идет постоянно. Результаты, которые получены в рамках программы по реализации крабовых квот и строительству новых краболовов, в принципе можно считать достаточно успешными. Поэтому обсуждение продолжается, но каких-то решений по этому поводу пока не принято.

– А когда их можно ждать? Хотя бы ориентировочно.

– Мне кажется, что здесь у нас тоже есть запас времени, как и с инвестиционными квотами, для того чтобы провести более широкую дискуссию. Решение зависит в том числе и от экономического состояния компаний, у которых 50% квот на вылов краба, оставшихся по историческому принципу, сейчас находится в залоге у банков как финансовое обеспечение для реализации инвестиционных проектов. Надо очень внимательно смотреть экономику, чтобы не повредить инвестиционным планам бизнеса, которые уже реализуются.

Но в целом, конечно, вероятность новых аукционов достаточно высокая. Рентабельность в крабовом бизнесе большая, поэтому такое изъятие ренты возможно.

– Осенью вы провели во Владивостоке большое совещание, посвященное итогам лососевой путины. Потом эта дискуссия продолжилась и на Дальневосточном научно-промысловом совете. Какие меры принимаются, чтобы снизить риски для рыбаков в условиях меняющейся ресурсной базы и при этом обеспечить воспроизводство лосося?

– На самом деле сложно предугадать, что действительно происходит сейчас с ресурсом. Понятно, что ученые работают, представляют свою аргументацию и предложения. На следующий год мы запланировали максимально возможный в рамках бюджета объем средств для проведения ресурсных лососевых исследований.

Планируем организовать международную научную конференцию и вместе с нашими иностранными коллегами обсудить, как обстоят дела с запасами тихоокеанских лососей в Северной Пацифике. С учетом того, что у нас будет больше данных, думаю, мы сможем дать более точный прогноз непосредственно к путине 2021 года и в целом обеспечить научное сопровождение этой путины более тщательно и досконально.

Понятно, что рыбалка – это дело рискованное. Тут, как и в сельском хозяйстве, бывает урожай и неурожай, и в этом плане на 100% предугадать невозможно. Но я думаю, что более плотное научное сопровождение позволит минимизировать риски и затраты наших рыбопромышленников-лососевиков в 2021 году.

– Но в связи с дефицитом бюджета, очевидно, снизятся и расходы на рыбохозяйственные исследования. Означает ли это, что придется уменьшать количество запланированных на ближайшие годы экспедиций? И что будет со съемками по важнейшим объектам промысла, в том числе и лососям?

– Если говорить о финансовом обеспечении отраслевой науки, то на самом деле оно снижается только по сравнению с достаточно высокой базой 2020 года. Если помните, в 2016-2017 годах средств выделялось еще меньше, чем предусмотрено на 2021 год, но все исследования, которые необходимы для формирования ОДУ, были выполнены, все материалы обоснований подготовлены.

В 2021 году мы несколько сократим программу океанических ресурсных исследований. Но за счет того, что последние четыре года проводилось достаточно много исследований по различным видам водных биоресурсов и районам промысла, за счет математического моделирования и собранных данных мы сможем определить допустимые объемы вылова.

А прицельно для лососевой путины мы увеличиваем количество ресурсных исследований и их финансирование даже по сравнению с 2020 годом. Ввиду того что по лососям действительно наблюдается такая аномалия, скачкообразные изменения подходов, мы решили сконцентрироваться на этом направлении и плотно изучить запасы в 2021 году. В принципе для отраслевой науки мы обозначили наступающий год как год лосося.

– Высказывались предложения активнее привлекать к финансированию научных работ рыбаков. Что вы думаете по этому поводу?

– Думаю, что это хорошая идея, тем более предварительно мы с рыбаками на эту тему говорили, и они в целом не против такого подхода. Мне кажется, это будет полезно и рыбакам. Ведь в рамках госфинансирования не по всем объектам удается ежегодно проводить съемки, и мы не можем оперативно корректировать свои планы, что порой приводит к негативным последствиям, как экономическим, так и экологическим.

В целом механизм финансирования обсуждался с Минфином и предварительно выработан, он для нас и для министерства понятен, и сейчас мы готовим для него нормативно-правовую основу. Как только она будет готова, начнем обсуждение с отраслевым сообществом. Скорее всего, это будет выглядеть как определенный процент от объема вылова исходя из тех ставок сбора, которые будут в Налоговом кодексе.

– И в какой форме компании будут отчислять этот процент?

– Пока то, что мы обсудили, – это обязательный платеж. Такой формат, как экологический платеж или как утилизационный сбор. В сущности это «окрашенные» деньги, которые попадают в бюджет Российской Федерации и направляются на конкретные цели.

– И Минфин согласился на это?

– Как раз Минфин эту идею нам и предложил.

– Глава правительства Михаил Мишустин распорядился с 1 января 2021 года сократить количество госслужащих в федеральных органах власти. Как это решение отразится на кадровой обеспеченности Росрыболовства? Регионы обеспокоены, что в результате усилится дефицит рыбинспекторов и других рядовых сотрудников теруправлений.

– Да, такое поручение есть, и мы анализируем штатную численность, чтобы принять оптимальное решение. Наша задача – сохранить инспекторский состав и эффективность при выполнении важнейшего функционала агентства. Это рыбоохрана, сохранение запасов и организация рыболовства, в том числе выдача разрешений на промысел и документов для экспортных поставок, повреждающих легальность вылова.

– В последнее время у рыбаков все чаще возникают проблемы после внесения очередных изменений в нормативную базу. Контролирующие органы трактуют их по-своему, предприятия получают штрафы и не могут вести работу, в результате ситуацию приходится разруливать в ручном режиме. Только в этом году мы видели такие примеры и на Северном бассейне – в прибрежном рыболовстве , и на Дальнем Востоке – с промыслом морского ежа. На ваш взгляд, из-за чего возникают такие коллизии и каким образом их можно избежать в будущем?

– Коллизии возникают по понятной причине. Мы пытаемся написать наше законодательство максимально лаконично. И вроде, когда пишем, все друг друга понимаем, говорим на одном языке, и мы как регулятор закладываем понятную логику. Но как в одной и той же книге читатели могут увидеть разные смыслы, так и с законами, похоже, аналогичная ситуация.

Правда, у автора книги мы не всегда можем спросить, что он хотел сказать и имел в виду, а в случае с ведомством это не только возможно, но и приветствуется. К сожалению, на практике так не происходит. И регулятора, который писал норму, новеллу, законодательную инициативу и вкладывал в нее определенный смысл, зачастую не слышат. В этом, мне кажется, основная проблема законодательства в целом. Думаю, что разъяснений, которые мы давали, было бы достаточно, чтобы таких ситуаций не допускали. Но так как разночтения продолжают жить, а двойное толкование продолжает осложнять работу рыбаков, подготовлены соответствующие поправки.

Источник: fishnews.ru